Работа Позор, увольнение, тюрьма: как жить в эпоху, когда любое слово способно перечеркнуть всю жизнь

Позор, увольнение, тюрьма: как жить в эпоху, когда любое слово способно перечеркнуть всю жизнь

Советы от людей, которые всегда на публике

Совет с советского плаката актуален сегодня, как никогда

Самый быстрый разносчик заразы — это интернет. Сказанное в Сети за минуты разносится, обрастает симптомами и диагнозами, которые так и норовят поставить диванные аналитики из мира социальных сетей. И если еще два-три года назад соцсети были гарантом того, что пакость вскроется и виновные будут найдены, то сегодня любая публичность встает боком. Неточная формулировка, глупая фраза, неудачная шутка — Сеть все запомнит, но сначала обсудит и осудит. Так получилось в истории уральской чиновницы Ольги Глацких, которая рассказала молодежи, что «государство не просило рожать». До сих пор интернет гадает, педофил ли тренер, который сел на одну скамейку с девочкой-подростком и прикрылся журналом. В Красноярском крае учительница отчитала класс за надпись «Путин — вор». Во всех случаях записи были в Сети.

Как не запутаться в соцсетях и где нужно высказывать свое мнение, а где стоит промолчать, мы спросили у людей, которые по профессии вынуждены всегда быть на виду: это учитель, режиссер театра, политик, тренер, телеведущий и психотерапевт.

Александра Шибанова, преподаватель лицея искусств

Мечтает напугать школьников, но постоянно терпит

Однажды ученик не захотел ходить ко мне на уроки живописи и сказал своей маме, что я назвала его бездарностью. Родительница прибежала в школу, закатила жуткий скандал. Ложь вскрылась на очной ставке, куда позвали нас троих: меня, ученика и его маму. Ребенок не смог солгать еще раз, глядя уже мне в лицо.

Как вести себя в такой ситуации? Рвать на себе рубаху, бить кулаком в грудь, доказывая правду? Опыт показал, что нужно терпеть. И терпеть очень часто: когда по десять раз приходится объяснять одно и то же ученикам, которые не понимают или устали и не хотят понимать, отвлекаются на телефоны. Когда дети откровенно пакостничают, ругаются матом или качаются на люстре — выгонять их с уроков нельзя.

Нужно терпеть и следить за своими словами: если фраза двусмысленная — из 15 человек в классе окажутся те, кто поймет ее неправильно. Если ты в шутку пригрозишь ученикам уйти из школы за то, что они плохо себя ведут, найдутся те, кто вечером скажут родителям: «Наша учительница от нас отказалась». Мне повезло: спорные истории возникали достаточно редко, и максимум, который мне доставался, — это выговоры и объяснительные.

Евгений Ройзман, политик

Считает, что «грязь в душе» уже оттерлась


Я не позволял себе вольностей на официальных приемах и в официальных обращениях, но в социальных сетях у меня всегда есть право общаться так, как я считаю нужным. В интернете все равны — есть такая поговорка, а еще здесь могут послать. Постоянно находясь в соцсетях, ты понимаешь, что происходит, видишь настроения людей. Когда я был главой города, каждый день мне приходили сообщения в фейсбуке, где люди о чем-то спрашивали или жаловались, — это помимо рабочей почты и сайта. И было понятно: говорить со всеми с уважением не получится, найдутся хамы.

Однажды ночью мне написала женщина, что у нее что-то случилось. Я ответил, что в данный момент помочь не могу, но разберусь утром. В ответ она начала пенять на меня, и тогда я сказал: «А вы напишите в фейсбук губернатору, что он вам ответит?». Она говорит: «У губернатора нет фейсбука». В этом и дело.

Или история с «грязью в душе», которую до сих пор пытаются раздуть, но, на мой взгляд, не получается. Это был разговор в интернете с конкретным человеком, это был ответ на его хамский выпад. Я оставляю за собой право быть самим собой в частных разговорах — никто же не говорил, что я мальчик для битья.

В истории с чиновницей Глацких дело не в резком высказывании, а в непонимании государственной политики. Фраза «государство ничего вам не должно» не так страшна (бывали и не такие высказывания), как ее продолжение: «никто не просил родителей вас рожать» — в то время, когда вымирание населения — одна из важнейших государственных проблем. Вот это уже патологический непрофессионализм.

Виталий Казаков, фитнес-инструктор

Считает, что от клиентов лучше держаться на расстоянии


За годы, что я работаю в индустрии, у меня были недопонимания с клиентами, но это какие-то простые конфликты: занята парковка или кто-то опоздал на тренировку. Даже с постоянными клиентами я держу чисто профессиональные отношения — у них есть цель, я помогаю ее достигать. Я в курсе спорной истории с екатеринбургским тренером, осужденным за педофилию, — такие новости влияют на работу, становится просто страшно от того, что можно оказаться в такой же непонятной ситуации. Мне понравилась фраза Евгения Ройзмана в одном интервью: вот будет тонуть ребенок — не дай бог ему искусственное дыхание делать, чтобы жизнь спасти!

Идиотов и извращенцев можно найти в любой профессии, не только в фитнес-индустрии. Всех обстоятельств уголовного дела я не знаю, и для меня до сих пор большая загадка, что же случилось там на самом деле. Обычно в детских клубах установлено много камер, хотя и там видеонаблюдение было, но не помогло.

Николай Коляда, драматург и режиссер

Забывает, что сидеть в интернете и сидеть на кухне — разные вещи


Говорить все что угодно я могу на кухне, в кругу друзей. Есть даже поговорка такая: «За глаза царя ругают». Можно обругать политиков, известных людей — это откровенный треп. Когда включаются камеры или ты говоришь публично, каждое слово приходится контролировать. На фейсбуке я иногда забываю, что за углом сидят господа-журналисты и ждут, что я что-то напишу. Они выдают новость с чудовищным заголовком, за ней появляются тысячи комментариев, где самое доброе — это «пусть засунет себе тюбетейку в жопу».

Есть вещи, про которые я не имею право говорить как художник — это такие святые вещи, они есть у каждого. Но сказать плохое про чиновника или еще кого-то, если меня реально бесит, я не боюсь. Самое страшное — это превратиться в диванного критика, у нас же весь фейсбук — это страна советов: все знают, как управлять государством, жарить яичницу, ставить спектакли. Ужасно превращаться в такого придурка. Я кусаю себя за язык, говорю: «Замолчи! Не лезь! Не критикуй!»

У себя в театре я всегда высказываюсь крепко и очень много матерюсь, никто ни разу мне не сказал: ну прекратите! Наоборот, все смеются и понимают. Потому что каждое мое такое слово — мощное, цепляющее. «Да пошел ты…!» работает лучше, чем «Отойдите в сторону». Поэтому на репетициях я не стесняюсь. Но если придут журналисты — естественно, я заткну свой рот.

Владислав Горин, телеведущий

Умеет материться, но никогда не делает этого в студии


Нас возмущают не слова, а символическое противоречие. Кто всерьез рассчитывает на государство? Для кого обычная школа — приятное место? Кому приходится удивляться грубости и равнодушию в обычной поликлинике? Даже зная жизнь, мы как-то верим в то, что долг врача — помогать, учителя — наставлять, чиновника — служить. Мало найдется идеалистов, которые верят в то, что это так и что не мы на самом деле должны государству (чаще всего в рублях). Но говорить такое вслух, открыто — категорически не принято. Неуместно.

Может, это будет открытием, но во всех хороших редакциях люди матерятся — это язык междужурналистского общения и средство объяснения, к которому прибегают редакторы. Бесконечно уважаемый первый главный редактор «Ведомостей» (и еще целого ряда изданий) Леонид Бершидский как-то отвечал на неприятный вопрос. Мол, про вас говорят, что вы за плохие тексты угрожали корреспондентам *** [синоним слова, означающего насильственные действия сексуального характера] их в ухо. На что Леонид Давидович замечал, что никогда себе такого не позволял и обычно обещал всего-навсего нассать в глаз. Я к тому, что некоторые производственные процессы, вроде журналистики или изготовления колбасы, могут выглядеть некрасиво, и человека постороннего отвратят. Фотографии из колбасного цеха лучше не печатать на «Докторской», мат не должен попадать в эфир.

У меня на этот случай есть «Правило огнестрела»: надо относиться к любой камере и микрофону, как охотники относятся к ружью, то есть даже если уверены, что оно не заряжено, всё равно нельзя направлять дуло на человека, нажимать на курок, заглядывать в бездну с той стороны приклада. То же самое у нас: даже если знаешь, что ты не в эфире, что запись не идет, все равно не говори ничего, что не должно попасть на глаза другим людям. Не то чтобы зрители и слушатели не знают таких слов, но вряд ли они хотят их услышать в своих теле- и радиоприемниках. Помните про символическое противоречие?

Хорошая и одновременно плохая новость состоит в том, что микрофоны теперь везде, объективы тем более. Что с этим делать уже давно посоветовал Федор Тютчев в стихотворении с повелительным названием «Silentium!». Вам ведь всё равно будет лень гуглить, так что процитирую: «Молчи, скрывайся и таи / и чувства, и мечты свои». Ну во всяком случае черные чувства и мечты, светлые не таите.

Правила сетевого поведения

Президент новосибирского отделения Профессиональной психотерапевтической лиги Игорь Лях считает, что свое мнение должно быть у каждого, а вот высказывать его или нет — зависит от контекста истории:

— Наше возмущение может быть настолько сильным, что повлияет на восприятие — это так называемый эмоциональный аффект. В таком состоянии любое мнение будет предвзятым, потому что мы не исследуем ситуацию, а ориентируемся на наши воспоминания в похожих случаях, — рассуждает Лях. — Если человек делает так часто, то он теряет свою ценность в гражданском обществе и становится недумающим и не понимающим ситуацию.

Перед тем как обнажить свои мысли интернету, психолог советует пройти через несколько правил:

  1. До того как писать пост, нужно понять, легально ли это — есть запрещенная информация, фейки и тому подобное.

  2. Если тема легальна, то нужно понять, какие эмоции вами двигают. Нельзя строчить с гневом и желанием кому-то навредить. Если же вами движет чувство справедливости или любое другое социальное чувство — пишите пост, но не отправляйте.

  3. Выждите пять минут, отвлекитесь, а затем перечитайте. Если согласны со своими словами — публикуйте. Если нет — удалите, потому что, скорее всего, переписка окажется для вас аффективной и не спасет репутацию.

Для публичных людей правила сетевого поведения не меняются, за исключением того, что им на каждом этапе нужно больше времени на «подумать».

Мария Захарова
ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем